Во всем лукавец и паяц
Сегодня последняя ночь, и до полуночи остался час. Если распахнуть окно, в комнату ворвется теплый июньский воздух. Я нервно хожу вдоль полок с книгами, беру наугад их и раскрываю, и тотчас бросаю, не в силах читать; я могу сейчас лишь ожидать конца. Как быстро прошли двадцать четыре года – словно двадцать четыре часа. Я продал душу дьяволу. Бедный, бедный доктор, мне больше подходит имя Мизериус, чем мое собственное. Ровно в полночь дверь отворится, и войдет Мефистофель.
Часы пробили половину двенадцатого. Я рванулся к окну и раздвинул занавески. Ночь была темна, как чулан, далеко-далеко на дороге покачивался фонарь повозки.
- Бежать! – хотелось мне крикнуть. – Вагнер, слуга мой! Нам нужно бежать в том экипаже!
Но куда бежать? Даже не высказав вслух свой порыв, я будто услышал, как Вагнер мне возразил:
- Куда нам бежать?
Не родился тот конь, что сможет вынести меня из беды и перегнать дьявола; могущество его как покрывало ночи, укрывшее землю - столь же неизбежно.
Двенадцать пробило. Всё было тихо, одна только ночь смотрела внимательно с улицы в окна.
Боже, за что? Меня обманули; женщина, которую я любил, убежала и вряд ли вернется; король не хочет слышать имени моего. Бедный, несчастный изгой, преступник поневоле, женатый на собственной дочери. Так вот почему умирали мои дети… Запретили «Тартюфа», и позволили играть смешные комедии, с тем, чтобы труппа не умерла с голоду. Мой король, меня оболгали, Мадлена выдала Аманду за сестру, скрыв от меня и Аманды, что она её дочь. Её и моя дочь. Выслушайте меня, я невиновен. Ах, сердце человеческое, выдержишь ли ты муку? Преследователь явился сюда, в театр, сел на борт ложи и смотрит. Пока я на сцене, он не сможет тронуть меня? А? Где-то спрятаться… Кончится действо, осталось чуть-чуть.
Стихли последние аккорды музыки, зал встал и захлопал в ладоши. Прошло полчаса.
Я вздохнул. Никуда способности мои не делись, и развитое воображение помогло испытать экзальтацию. Я только что был и тем, и другим, и в одиночестве ждал тоскливо полуночи, и смотрел вверх, в ложи, где сидел преследователь. Сердце до сих пор билось учащенно от страха. Не хватило чуть-чуть: назначенная минута наступила и прошла, но не вошел Мефистофель, и Одноглазый не прыгнул на сцену, готовясь нанести смертельный удар. Я был в безопасности, мозг не покидала уверенность, что мне ничего не грозит. Я мог переживать то же, что и Мольер, и Фауст, но меня всегда отделяла от них безопасность. И уверенность, что они счастливее меня, хотя один ждал убийцу, а другой дьявола.
**
Мне тут пеняли, что не поняли сказку. Поясню на пальцах, как Олди свой роман - хуже любого преступления простая обывательщина. Это состояние, когда ничего не происходит, ни падения, ни спасения. Лучше продать душу дьяволу, чем стать обывателем
Часы пробили половину двенадцатого. Я рванулся к окну и раздвинул занавески. Ночь была темна, как чулан, далеко-далеко на дороге покачивался фонарь повозки.
- Бежать! – хотелось мне крикнуть. – Вагнер, слуга мой! Нам нужно бежать в том экипаже!
Но куда бежать? Даже не высказав вслух свой порыв, я будто услышал, как Вагнер мне возразил:
- Куда нам бежать?
Не родился тот конь, что сможет вынести меня из беды и перегнать дьявола; могущество его как покрывало ночи, укрывшее землю - столь же неизбежно.
Двенадцать пробило. Всё было тихо, одна только ночь смотрела внимательно с улицы в окна.
Боже, за что? Меня обманули; женщина, которую я любил, убежала и вряд ли вернется; король не хочет слышать имени моего. Бедный, несчастный изгой, преступник поневоле, женатый на собственной дочери. Так вот почему умирали мои дети… Запретили «Тартюфа», и позволили играть смешные комедии, с тем, чтобы труппа не умерла с голоду. Мой король, меня оболгали, Мадлена выдала Аманду за сестру, скрыв от меня и Аманды, что она её дочь. Её и моя дочь. Выслушайте меня, я невиновен. Ах, сердце человеческое, выдержишь ли ты муку? Преследователь явился сюда, в театр, сел на борт ложи и смотрит. Пока я на сцене, он не сможет тронуть меня? А? Где-то спрятаться… Кончится действо, осталось чуть-чуть.
Стихли последние аккорды музыки, зал встал и захлопал в ладоши. Прошло полчаса.
Я вздохнул. Никуда способности мои не делись, и развитое воображение помогло испытать экзальтацию. Я только что был и тем, и другим, и в одиночестве ждал тоскливо полуночи, и смотрел вверх, в ложи, где сидел преследователь. Сердце до сих пор билось учащенно от страха. Не хватило чуть-чуть: назначенная минута наступила и прошла, но не вошел Мефистофель, и Одноглазый не прыгнул на сцену, готовясь нанести смертельный удар. Я был в безопасности, мозг не покидала уверенность, что мне ничего не грозит. Я мог переживать то же, что и Мольер, и Фауст, но меня всегда отделяла от них безопасность. И уверенность, что они счастливее меня, хотя один ждал убийцу, а другой дьявола.
**
Мне тут пеняли, что не поняли сказку. Поясню на пальцах, как Олди свой роман - хуже любого преступления простая обывательщина. Это состояние, когда ничего не происходит, ни падения, ни спасения. Лучше продать душу дьяволу, чем стать обывателем
Ниже моя навязчивая ассоциация с текстом=))
читать дальше
Да, это самое и есть
На Ярмарке одна женщина шьет квадратные сумки, и вторая шьет квадратные сумки. И еще одна шьет. И несколько десятков женщин их шьют на Ярмарке.
так уж?
слова...слова...
Верьте в божье благословенье,
Если ж ваша судьба бесцветна -
Прочь сомненья! Бегите в пекло!
слова...слова...
Попытаюсь понять, что это означает (то, что Вы написали). Если то, что все мысли, что я высказал здесь, только слова - так я этого и не скрываю. Я давно не похож на собаку-пустобрёшку, и давно не впадаю в юношеский пафос. Я же прибавил, что завидую этим двоим, потому что на мою долю одни слова и остаются.
хуже любого преступления простая обывательщина
вот это : одни слова
дело в том, что, Вы, Черный*, сами не ведая
надеюсьи не желая, написали фразу, странную для Вас.не полагая, что, многие за гуру Вас принимая, могут принять их , как руководство..=)))
и не сердитесь, ради бога...=)
считайте, что я съязвила, дабы внимание Ваше привлечь..=)))
За какого гуру?
Тогда лучшее, что я могу сделать в этом случае - больше не приходить. Ибо не ведаю того
нет.
приходить надо..=)